Форум » Вдохновение » Не самые известные стихи о войне. » Ответить
Не самые известные стихи о войне.
Keto: Если есть желание - можно выкладывать здесь стихи о войне - не из избитых, те, которые не все знают, но хорошо б, чтобы узнали. Б.Окуджава АНГЕЛЫ [more]Выходят танки из леска, устало роют снег, а неотступная тоска бредет за нами вслед. Победа нас не обошла, да крепко обожгла. Мы на поминках водку пьем, да ни один не пьян. Мы пьем напропалую одну, за ней вторую, пятую, десятую, горькую, десантную. Она течет, и хоть бы черт, ну хоть бы что - ни капельки... Какой учет, когда течет? А на закуску - яблоки. На рынке не развешенные дрожащею рукой, подаренные женщиной, заплаканной такой. О ком ты тихо плакала? Все, знать, не обо мне, пока я топал ангелом в защитной простыне. Ждала, быть может, слова, а я стоял едва, и я не знал ни слова, я все забыл слова. Слова, слова... О чем они? И не припомнишь всех. И яблочко моченое упало прямо в снег. На белом снегу лежит оно. Я к вам забегу давным-давно, как еще до войны, как в той тишине, когда так нужны вы не были мне... 1957 [/more] А еще для меня очень важно, где стихи нашла - вот ссылочка. Загляните, если интересно. Что и следовало ожидать - панЫ дерутся, а люди жили и живут. И помнят. И ... с ними, с панАми. http://www.iliko.ru/georgia/forum/index.php?s=e2f6b28cac909ac7ed92165110454bde&showtopic=270
Ответов - 93, стр:
1 2 3 All
ПЕШЕХОД: Пишет begle (begle) @ 2008-02-16 06:36:00 ТАЙНА ВКЛАДА Снаряды Лейтенант Александр Чурин, Командир артиллерийского взвода, В пятнадцать тридцать семь Девятнадцатого июля Тысяча девятсот сорок второго года Вспомнил о боге. И попросил у него ящик снарядов К единственной оставшейся у него Сорокапятимиллиметровке Бог вступил в дискуссию с лейтенантом, Припомнил ему выступления на политзанятиях, Насмешки над бабушкой Фросей, Отказал в чуде, Назвал аспидом краснопузым и бросил. Тогда комсомолец Александр Чурин, Ровно в пятнадцать сорок две, Обратился к дьяволу с предложением Обменять душу на ящик снарядов. Дьявол в этот момент развлекался стрелком В одном из трех танков, Ползущих к чуринской пушке, И, по понятным причинам, Апеллируя к фэйр плэй и законам войны, Отказал. Впрочем, обещал в недалеком будущем Похлопотать о Чурине у себя на работе. Отступать было смешно и некуда. Лейтенант приказал приготовить гранаты, Но в этот момент в расположении взвода Материализовался архангел. С ящиком снарядов под мышкой. Да еще починил вместе с рыжим Гришкой Вторую пушку. Помогал наводить. Били, как перепелов над стерней. Лейтенант утерся черной пятерней. Спасибо, Боже - молился Чурин, Что услышал меня, Что простил идиота… Подошло подкрепленье – стрелковая рота. Архангел зашивал старшине живот, Едва сдерживая рвоту. Таращила глаза пыльная пехота. Кто-то крестился, Кто-то плевался, глазам не веря, А седой ефрейтор смеялся, И повторял – Ну, дают! Ну, бля, артиллерия!
ПЕШЕХОД: Русский не умирает Он кончается Заканчивается, как роман о любви Вот они еще танцуют На террасе отеля Но ты понимаешь Осталось три страницы И всё. Русский не умирает Он подходит к концу Как боеприпасы У защитников форта Кто-то говорит слово всё Достаются финки И всё. Русский не умирает Он просто выходит Из дома Окопа Из тела И расстворяется. Все-таки лучше, если в метели.
ПЕШЕХОД: Проснулись все кому спалось, На небе что-то взорвалось, Я распахнул свое окно и глянул вверх, И тут мне сзади говорят: «Ты посмотри, опять бомбят!» — А я в ответ: «Да это ж просто фейерверк!». Кому ответ?! Кто говорил?! Ведь я один в квартире был! Живу у матери — давно, наверно, спит. Я обернулся, что за бред, Передо мной стоял мой дед, Мой дед, который в 45-м был убит. Шинель, пилотка, ППШ, А я стоял едва дыша, И головой своей мотал, чтоб сон прогнать, Но дед не думал уходить, Он попросил воды испить, Потом сказал: «Присядем внук, к чему стоять!». Напротив деда я сидел И словно в зеркало глядел, И дым махорки незнакомый мне вдыхал, А он курил и говорил, Про то где воевал, где был И как на Одере в него снаряд попал. Тут его взгляд задумчив стал, И дед надолго замолчал, Потом вздохнул и произнес: «Скажи мне внук, Ты отчего же так живешь, Как будто свой башмак жуешь, Как будто жизнь для тебя сплошной недуг?!». Я растерялся, но потом, Ему все вывалил гуртом: Что современный человек такая дрянь, Что я ишачу на козла, Что в людях совесть умерла, И что отмыться им не хватит в мире бань. Я что-то там еще кричал, Но тут кулак на стол упал, Горящим страшным взглядом дед меня сверлил: «Тебе б со стороны взглянуть, Мой внук, на жизни твоей суть И ты б тогда совсем не так заговорил! Ты был талантлив, всех любил, Но все в деньгах похоронил, Искал разгадку смысла жизни, а теперь?! Ты ищешь баб на стороне, забыл о сыне и жене, И между миром и тобой стальная дверь. Неужто ради ваших склок, За хлеб и зрелища мешок, Мы погибали под огнем фашистских крыс, Эх, нету Гитлера на вас, Тогда б вы поняли за час, Всю ценность жизни, Ее прелесть, ее смысл!». Уже рассвет входил в мой дом, И пели птицы за окном, Солдат исчез и я вдруг начал понимать: В любом из нас сидит война, Не знаю чья в этом вина И нам нельзя на ней, ребята, погибать! В любом из нас сидит война, Не знаю, чья в этом вина И нам нельзя на ней, ребята, погибать! За три дня песня казахстанской группы стала хитом интернета!
Savanna: Владимир Репин. Рассказ о штрафбате. Сижу в окопе, чищу свой ТТ . Сегодня утром надо застрелиться. Проснулся: тишина на высоте, С которой нас обстреливали фрицы. Я - командир штрафного взвода.Я Отвечу пулей в лоб - не по Уставу. Мой первый взвод, военная семья, Подался к немцам ночью всем составом. Сижу и жду, судьбу свою кляня - Ведь я один держу здесь оборону. За что вы, зеки, бросили меня? Конечно, вам я - белая ворона. Уж лучше бы убили, чтоб не брать Самоубийства тяжкий грех на душу. Сиди и думай, что получит мать. Дождаться бы рассвета. Я не струшу... Вдруг кто-то грузно хлопнулся в окоп, Еще один... Фашисты! Где граната? Нет, разговор знакомый, матом... Стоп! Так вы... вернулись все-таки, ребята?! - Ну, ладно; слышь, не матерись, старшой! Плесни вон шнапсу, двести грамм - не пьянка! Какие немцы?? Мы - за колбасой; А фрицев перерезали в землянках. - Старшой, а хочешь "Звездочку" на грудь? Давай, "возьмем" проклятую высотку! Но только нас отметить не забудь, И не ругай денек за шнапс и водку! ... Один рывок - и мы на высоте. В окопах - сушь, в тылу осталась слякоть. Мы были те же - и уже не те. И я не знал - смеяться или плакать"
Savanna: Маленькие рассказы о Великой Войне. Прошу ПиАра! Предыдущее стихотворение как раз из этого сборника. Думаю, что надо принять участие и помочь в издании достойного тиража.
Savanna: Леонид Серый. Блиндаж Двадцать один – ноль пять, довольно темновато. Что в этом блиндаже? - Сам чёрт не разберёт. Гранату бы туда. Да кончились гранаты. И старшина, кивнув, скомандовал – Вперёд. Дышала холодком угрюмая пещера И я нырнул в неё как в омут головой. (Четыре мужика - немецких офицера, И крохотный пацан - советский рядовой) Я замер на момент, пытаясь присмотреться, Дал очередь на звук и снова кувырком. Вертелся в темноте среди вопящих немцев Злым шестнадцатилетним маленьким хорьком. И в этой пляске смерти, в автоматном гуле, Я инстинктивно краем слуха отмечал, Как чмокали во плоть вонзавшиеся пули, Как, умирая, кто-то "О, майн гот!" кричал. Всё стихло. Старшина с трофейной зажигалкой Вошел и огонёк поднял над головой, Высвечивая окровавленную свалку. И одного в углу, что был ещё живой, Зажав дыру в груди, смотрел тоскливым взглядом И широко открыл в беззвучном крике рот… Ударил я его по голове прикладом. За пережитый страх… За батю… За народ… Потом мне, как-то вдруг, так захотелось к маме, Что пусть меня простит отечество моё. Я пил из кружки спирт, стуча о край зубами, И слышал разговор сквозь полузабытьё: - Не надо лейтенант, пусть парень отоспится. Я сам ему налил, он раньше-то не пил. Он в блиндаже сейчас… троих матёрых фрицев… И одного прикладом досмерти забил… Закончилась война, я, слава богу, выжил. Нет с западного фронта больше новостей. Я сам построил дом с резным коньком на крыше. И посадил свой сад. И вырастил детей. Я плакал от потерь и праздновал удачи, Но только до сих пор живёт в моей душе В науке убивать поднаторевший мальчик, Стреляющий на шорох в тёмном блиндаже.
анюта: супер стихи
партизан: Да, впечатляет!
Добрый:
AC: Прокофьев Александр Товарищ А. Крайскому Я песней, как ветром, наполню страну О том, как товарищ пошел на войну. Не северный ветер ударил в прибой, В сухой подорожник, в траву зверобой, - Прошел он и плакал другой стороной, Когда мой товарищ прощался со мной. А песня взлетела, и голос окреп. Мы старую дружбу ломаем, как хлеб! И ветер - лавиной, и песня - лавиной... Тебе - половина, и мне - половина! Луна словно репа, а звезды - фасоль... "Спасибо, мамаша, за хлеб и за соль! Еще тебе, мамка, скажу поновей: Хорошее дело взрастить сыновей, Которые тучей сидят за столом, Которые могут идти напролом. И вот скоро сокол твой будет вдали, Ты круче горбушку ему посоли. Соли астраханскою солью. Она Для крепких кровей и для хлеба годна". Чтоб дружбу товарищ пронес по волнам, - Мы хлеба горбушку - и ту пополам! Коль ветер - лавиной, и песня - лавиной, Тебе - половина, и мне - половина! От синей Онеги, от громких морей Республика встала у наших дверей! 1930
Keto: Ого! Оказывается - в песне не полный текст. Лёш, спасибо.
AC: Keto пишет: Лёш, спасибо. Пожалуйста
AC: Сталин и собака Известны разные легенды, Но их не все сложил народ. Москва. Июнь. Парад Победы. Великий сорок пятый год. И вот в преддверии парада Составлен список войск и рот Кто ранним утром, так как надо, По Красной площади пройдёт Читает список Сталин. Спичка Зажглась, чтоб трубку прикурить (Куренье - вредную привычку Не в силах сильным победить!). Читает Сталин. Гаснет спичка Что это шутка или фарс? Между имен собачья кличка Разборчиво стоит - Джульбарс. «А это что за воин псовский?!» - Качает Сталин головой «Скажите, маршал Рокоссовский, Здесь нет ошибки никакой? « Я списки проверял…Однако, Тут нет ошибки. Наконец, Джульбарс – действительно собака - бригады штурмовой боец. Пёс одолел такие дали..… И разыскал семь тысяч мин! И даже награжден медалью. Из всех собак такой один: Спасал от взрывов Прагу, Вену, И Бухарест и Киев спас… С саперами спешил на смену Искать заложенный фугас …Жаль только на параде славном Бедняге всё же не пройти: Открылись боевые раны Не одолеть и треть пути…» Но Сталин хмурится. «Не дело… Бросать героев не в чести… Вот китель мой... Берите смело: на нём - солдата пронести!». Парад шагает как в атаку, Брусчатка мокнет от дождя И на руках плывёт собака На сером кителе вождя Мы не забыли про ГУЛАГ и культ, и прочие грехи… Сгорают листья как бумаги Друзья уходят и враги Мы может многого не знали, Одно запомнили на «пять» - Своих в те годы не бросали. Тогда умели не бросать. Алексей Алексеевич Васильев 4 августа 2012, Симферополь взято от туда
полная версия страницы