Форум » Вдохновение » Не самые известные стихи о войне. » Ответить

Не самые известные стихи о войне.

Keto: Если есть желание - можно выкладывать здесь стихи о войне - не из избитых, те, которые не все знают, но хорошо б, чтобы узнали. Б.Окуджава АНГЕЛЫ [more]Выходят танки из леска, устало роют снег, а неотступная тоска бредет за нами вслед. Победа нас не обошла, да крепко обожгла. Мы на поминках водку пьем, да ни один не пьян. Мы пьем напропалую одну, за ней вторую, пятую, десятую, горькую, десантную. Она течет, и хоть бы черт, ну хоть бы что - ни капельки... Какой учет, когда течет? А на закуску - яблоки. На рынке не развешенные дрожащею рукой, подаренные женщиной, заплаканной такой. О ком ты тихо плакала? Все, знать, не обо мне, пока я топал ангелом в защитной простыне. Ждала, быть может, слова, а я стоял едва, и я не знал ни слова, я все забыл слова. Слова, слова... О чем они? И не припомнишь всех. И яблочко моченое упало прямо в снег. На белом снегу лежит оно. Я к вам забегу давным-давно, как еще до войны, как в той тишине, когда так нужны вы не были мне... 1957 [/more] А еще для меня очень важно, где стихи нашла - вот ссылочка. Загляните, если интересно. Что и следовало ожидать - панЫ дерутся, а люди жили и живут. И помнят. И ... с ними, с панАми. http://www.iliko.ru/georgia/forum/index.php?s=e2f6b28cac909ac7ed92165110454bde&showtopic=270

Ответов - 93, стр: 1 2 3 All

БУЦК: http://www.molgvardia.ru/style/2008/11/10/2752 Меня задело

ПЕШЕХОД: Полное стихотворение"Посвящение танку Т-34" …Это мыслей сверкающих высь О победе в любой войне, И металлом одетый смысл, Что на свете мы всех сильней. Это правила, где лежит Гениальная простота, И конструктора главного жизнь, Перешедшая в этот танк. Это холод гулких цехов, И под небом открытым станки, Дети с бабами у станков, На войне давно мужики. И бумага последних рублей, Припасённых на чёрный день, И колец обручальных блеск, Снятых тысячами людей. И в наушниках "Заводи !" И прорвать оборону - приказ, Ну, родимый, не подведи, И до самого пола - газ ! И болванки в башню удар, И застывший радиста взгляд, И фанерная в поле звезда, И сто грамм за погибших ребят. И проломленные бока Всех немецких зверей стальных, И Москва в золотых огнях, Под победным небом страны. Это щит наш и это меч, Это наша прямая речь, Средство выжить народам моим В этом бешеном мире. Это скорость и мощь огня, Это люди сильней чем броня, Это слава моей страны - Т - 34 ! Это ржи золотой посев На холмах боевых полей, Это памятник у шоссе, С одинокой гвоздикой в стволе. Это путь, идущих вперёд, Молодых и сильных машин, Что начало своё берёт Из твоей российской души.

Ивваныч: ПЕШЕХОД пишет: Это памятник у шоссе, С одинокой гвоздикой в стволе. Валентиныч, супер! Эти бы стихи, да у Синего моста у танка крупным шрифтом... чтобы молодожены знали чему они цветы возлагают и кому...


Добрый:

ПЕШЕХОД: Можно попробовать через Долину с советом ветеранов порешать. У меня то туда выходов нет, а они может быть и заинтересовались бы.

AC: Немного запоздало, но к 7 Ноября... Парад Победы Я был на Параде Победы. Считаю: мне повезло. Былинные маршалы едут. Кони - седло в седло. Немножко дождит погода. Блестят ордена на груди. За эти четыре года Такие ль бывали дожди И, сотрясая площадь, В грядущее - из вчера - Выкатывается мощное, Заслуженное «Урра!» Волнуется каждый камень, Воистину - миг велик! А мне возвратиться память К тому ноябрю велит, К тому ноябрю сорок первого, Когда у целой страны Были натянуты нервы Почти до разрыв струны. Но по брусчатке завьюженной, Еще без блеска наград, В скромном во всеоружии Развертывался парад. Москва - на режиме казарменном. Звезды - зачехлены. Погоны для Красной Армии Пока что не введены. Не щелкают кинокамеры... И негде сейчас посмотреть, Как красноармейцы замерли, Готовые умереть. И умерли. По-солдатски. Почти до единого все. В районе Волоколамского, Можайского ли шоссе. Осталось: «Москва - за нами!» На вечные времена. Над целой Европой, как знамя, Победу взметнула она. Как младшему снится, наверно, Старший погибший брат, Так видится мне тот первый, Шагнувший под пули парад. Владимир ТУРКИН

Это я?: Ирина Савинова, член клуба "Сокол" Памяти медсестры Т.Марсаковой ТИШИНА Какая тишина стоит кругом! Который год ни выстрелов, ни взрывов, И будит тишину весенний гром... Узнать бы - наши вышли из прорыва? Мне майский день последним стал в году, Всю ночь не затихала канонада, Контуженный комбат кричал в бреду И все просил прислать ему снарядов. А батальон полег среди болот - Заглатывает раненых трясина. Палатку нашу в утренний налет Подмяла перебитая осина. Я не слыхала, как свистел снаряд: Здесь не понять - в тебя иль по соседу. Я не пришла на праздничный парад... Пускай живые празднуют победу! 1968 год.

Ивваныч: Могу только представить ЧТО видели Соколята в те года, если даже в 80-м году солдатиков можно было искать голыми руками шаря по траве. А стихи за душу берут.

Это я?: Ивваныч пишет: даже в 80-м году солдатиков можно было искать голыми руками шаря по траве Ну, да. Даже в конце 80-х всё еще лежало поверху. А уж в 50-х... Страшно представить. Из воспоминаний А.И.Орлова: "Кругом были воронки, воронки, воронки - от бомб, от снарядов всех калибров, от мин. Маленькие и огромные размером с небольшое озеро. По краям одной из воронок торчали во все стороны кости, ноги в ботинках с истлевшими обмотками, руки, черепа в касках и без них, рукава шинелей, обрывки гимнастерок - все перемешано в жутком сплетении смерти".

Ивваныч: Это я? пишет: Из воспоминаний А.И.Орлова Александр Иваныч меня и привел в лес в 80-м на майские праздники. Сказал, что "будет интересно". "Интересно" до сих пор. Дай ему Бог здоровья - как бы повернулась жизнь, если б не поиск? Не представить...

Это я?: Согласен. Но, , ибо тут тема про стихи: Долина смерти Долина смерти. Страшный ад В живых оставшийся запомнит. Там было трудно умирать В те двадцать лет еще неполных. Там наши сверстники тогда Ползли по грязи и болотам. Косила их войны страда Огнем кинжальных пулеметов. Но поднимался снова строй И шел в прорыв к Второй Ударной, Там каждый был тогда герой Из тех, кто дрался на плацдарме. Там перепаханы поля Войны жестокой страшным плугом. И до сих пор еще земля Болеет оспенным недугом Траншей, воронок и колдобин, Железа ломом проржавевшим, И метр каждый там удобрен Золой людей, в войне сгоревших. Н.И.Орлов

Ивваныч: Хорошие стихи навеяли воспоминания... Извини.

Это я?: Ивваныч пишет: Хорошие стихи навеяли воспоминания Да я и сам чего-то расчувствовался, когда их нашел А вот еще из той же темы (может, кто не слышал): ГИМН КЛУБА "СОКОЛ" Опять над головой костер качает дым. Бредет сквозь лес в обнимку с песней тишина, А мы идем искать ровесников следы Тех самых, что на четверть века старше нас. Им больше не стареть и песен им не петь И, что на сердце, никому не высказать. Последние слова наткнулись на свинец, И не над всеми обелиски высятся. Над ними то весна, то ветер ледяной, Лишь быль в летах сплетается с легендами. Ребят не воскресить не бронзой орденов, Ни песней, ни муаровыми лентами. А им хотелось жить семи смертям назло, Семь раз не умирают - дело верное, "Вперед!" - и встали в рост, и шли на танки в лоб С винтовкой образца 91-го. Давно отмыта гарь, развеялись дымы, И временем земные раны сглажены. Мы ищем на земле ровесников следы, Пусть вечные огни горят для каждого. К сожалению, не знаю автора. Но когда в 87-м году первый раз услышал это у костра в исполнении "Соколов" - мороз по коже. Может, поэтому и остался в лесу .

Keto: Это я? пишет: К сожалению, не знаю автора. Эта песня называется "Ровесники". Автор - один из первых наших российских бардов, Арик Крупп. Писалась она совсем в общем-то не для поиска, но считается гимном поисковиков. Правильно наверно считается

Keto: Вот пропущенный куплет: Нам в памяти хранить простые имена, Их не закрыть забвения туманами. Нам в памяти хранить святые имена Ровесники, не быть вам безымянными!

Это я?: Keto пишет: Вот пропущенный куплет: Ну, да. Дело-то давно было... Подзабылось уже .

AC: Сынам своим, звеня слезами Взыват русская земля: Снимите Власовское знамя Со златоглавого кремля. Три года с этим триколором Был в братстве гитлеровский стяг, Три года власовская свора Под ним плясала на костях. И под его тремя цветами Горела РУССКАЯ земля Снимите ВЛАСОВСКОЕ знамя Со златоглавого кремля Они наймиты и подонки, Давно успели прахом стать, Но их духовные потомки Взметнули этот флаг опять. Вот почему, звеня слезами Взывает русская земля: Снимите ВЛАСОВСКОЕ знамя Со златоглавого кремля! автор не известен...

ПЕШЕХОД: Полное стихотворение с авторомК сынам своим, звеня слезами, Взывает русская Земля – Сорвите власовское знамя Со златоглавого Кремля! Три года с этим триколором Был в братстве гитлеровский стяг, Три года власовская свора Под ним плясала на костях. И под его тремя цветами Горели сёла и поля, Сорвите власовское знамя Со златоглавого Кремля! Покрыто грязью и позором Оно с тех давних пор, Когда сошлась под этим триколором фашистских прихвостней орда. И лютовало над Россией – Не ей, а Гитлеру служа. Под этим красно-бело-синем В дыму резни и грабежа. Они – наймиты и подонки Давно успели прахом стать, Но их духовные потомки Взметнули этот флаг опять, И над Россией водрузили На самый высший пьедестал, И со страною совершили Всё то, о чём Адольф мечтал. Вот почему, звеня слезами, Взывает русская Земля – Сорвите власовское знамя Со златоглавого Кремля! Станислав Золотцев

ПЕШЕХОД: Константин Симонов Константин Симонов Константин Симонов Антология русской поэзии Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты, в люльке качаясь, плыл; Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нем исхоженные полы; Если мил тебе бедный сад С майским цветом, с жужжаньем пчел И под липой сто лет назад В землю вкопанный дедом стол; Если ты не хочешь, чтоб пол В твоем доме фашист топтал, Чтоб он сел за дедовский стол И деревья в саду сломал... Если мать тебе дорога — Тебя выкормившая грудь, Где давно уже нет молока, Только можно щекой прильнуть; Если вынести нету сил, Чтоб фашист, к ней постоем став, По щекам морщинистым бил, Косы на руку намотав; Чтобы те же руки ее, Что несли тебя в колыбель, Мыли гаду его белье И стелили ему постель... Если ты отца не забыл, Что качал тебя на руках, Что хорошим солдатом был И пропал в карпатских снегах, Что погиб за Волгу, за Дон, За отчизны твоей судьбу; Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу, Чтоб солдатский портрет в крестах Взял фашист и на пол сорвал И у матери на глазах На лицо ему наступал... Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел,— так ее любил,— Чтоб фашисты ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем, Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви... Если ты фашисту с ружьем Не желаешь навек отдать Дом, где жил ты, жену и мать, Все, что родиной мы зовем,— Знай: никто ее не спасет, Если ты ее не спасешь; Знай: никто его не убьет, Если ты его не убьешь. И пока его не убил, Ты молчи о своей любви, Край, где рос ты, и дом, где жил, Своей родиной не зови. Пусть фашиста убил твой брат, Пусть фашиста убил сосед,— Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят. Раз фашиста убил твой брат,— Это он, а не ты солдат. Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина,— Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будет ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей!

ПЕШЕХОД: 'Наркомовский паек' Во встречном бою, в безнадежном бою, Полк ночью испил свою чашу до дна. И некому пить... И я нынче не пью. Кому же он спирту привёз, старшина? В бочонке привёз, как всегда, для полка. А нас уцелело... На два котелка. Товарищ маршал! Товарищ нарком! К к о м у он с вашим сегодня пайком? Кого он покличет: 'К горилке, славяне, Бывайте здоровы и пейте до дна!'? Кого уличит в лихоимном обмане, Чтоб вовсе не выдать ни капли вина? Сегодня не сбиться старшинке со счёта. Списала их ночь, шутников и пролаз. Володька да я - вот и вся наша рота. Не сбейся, старшинка, считаючи нас! А он нам не верит. Не хочет нам верить. Он верит в раскладку и в норму сполна... Как будто войну можно чаркой промерить. И он умоляет нас: 'Пейте до дна!' И что-то толкует о посошке. Но в глотку не лезет его посошок. ...Мы ночью в огненном были мешке. Полк грудью продрал этот смертный мешок. Товарищ маршал! Скажу без прикрас, Как вам доложил бы любой из ребят: - Выполнен долг и исполнен приказ - Полк умер, не сделав ни шагу назад! Никто не сломился, не кинулся вспять. Не дрогнул никто и не струсил. Мы бились за жизнь. Мы шли побеждать. И падали в сторону Пруссии. И зря умоляет теперь старшина: Мол, лейте с краями и пейте до дна!.. Но нынче весёлый паек мне не впрок. И вряд ли он будет сегодня распит. Может, привыкну? Но нынче - зарок! Очень уж крепок наркомовский спирт. Павел Булушев

Добрый:

Добрый: Я раньше не слышал: Я убит подо Ржевом, В безыменном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налете. Я не слышал разрыва, Я не видел той вспышки,-- Точно в пропасть с обрыва -- И ни дна ни покрышки. И во всем этом мире, До конца его дней, Ни петлички, ни лычки С гимнастерки моей. Я -- где корни слепые Ищут корма во тьме; Я -- где с облачком пыли Ходит рожь на холме; Я -- где крик петушиный На заре по росе; Я -- где ваши машины Воздух рвут на шоссе; Где травинку к травинке Речка травы прядет, -- Там, куда на поминки Даже мать не придет. Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград. Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю, Наш ли Ржев наконец? Удержались ли наши Там, на Среднем Дону?.. Этот месяц был страшен, Было все на кону. Неужели до осени Был за ним уже Дон И хотя бы колесами К Волге вырвался он? Нет, неправда. Задачи Той не выиграл враг! Нет же, нет! А иначе Даже мертвому -- как? И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она -- спасена. Наши очи померкли, Пламень сердца погас, На земле на поверке Выкликают не нас. Нам свои боевые Не носить ордена. Вам -- все это, живые. Нам -- отрада одна: Что недаром боролись Мы за родину-мать. Пусть не слышен наш голос, -- Вы должны его знать. Вы должны были, братья, Устоять, как стена, Ибо мертвых проклятье -- Эта кара страшна. Это грозное право Нам навеки дано, -- И за нами оно -- Это горькое право. Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы. Всем, что было потом, Смерть меня обделила. Всем, что, может, давно Вам привычно и ясно, Но да будет оно С нашей верой согласно. Братья, может быть, вы И не Дон потеряли, И в тылу у Москвы За нее умирали. И в заволжской дали Спешно рыли окопы, И с боями дошли До предела Европы. Нам достаточно знать, Что была, несомненно, Та последняя пядь На дороге военной. Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить. Та черта глубины, За которой вставало Из-за вашей спины Пламя кузниц Урала. И врага обратили Вы на запад, назад. Может быть, побратимы, И Смоленск уже взят? И врага вы громите На ином рубеже, Может быть, вы к границе Подступили уже! Может быть... Да исполнится Слово клятвы святой! -- Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой. Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли, Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли! Если б залпы победные Нас, немых и глухих, Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг, -- О, товарищи верные, Лишь тогда б на воине Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне. В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть, Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть. Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе, Все отдав, не оставили Ничего при себе. Все на вас перечислено Навсегда, не на срок. И живым не в упрек Этот голос ваш мыслимый. Братья, в этой войне Мы различья не знали: Те, что живы, что пали, -- Были мы наравне. И никто перед нами Из живых не в долгу, Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу, Чтоб за дело святое, За Советскую власть Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть. Я убит подо Ржевом, Тот еще под Москвой. Где-то, воины, где вы, Кто остался живой? В городах миллионных, В селах, дома в семье? В боевых гарнизонах На не нашей земле? Ах, своя ли. чужая, Вся в цветах иль в снегу... Я вам жизнь завещаю, -- Что я больше могу? Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой отчизне С честью дальше служить. Горевать -- горделиво, Не клонясь головой, Ликовать -- не хвастливо В час победы самой. И беречь ее свято, Братья, счастье свое -- В память воина-брата, Что погиб за нее.

Добрый: Добрый пишет: Так милый "Добрый" Воооот оно чё Валентиныч!!!

Катерина: Добрый пишет: Воооот оно чё Валентиныч

AC: Твардовский пишет, Добрый цитирует: Я убит подо Ржевом, В безыменном болоте... Надо подписывать!!!

ПЕШЕХОД: Так милый "Добрый" книжки читать нужно, а не календари.

ПЕШЕХОД: ветеран войны, поэтесса Юлия Друнина:КОМБАТ Когда, забыв присягу, повернули В бою два автоматчика назад, Догнали их две маленькие пули - Всегда стрелял без промаха комбат. Упали парни, ткнувшись в землю грудью, А он, шатаясь, побежал вперед. За этих двух его лишь тот осудит, Кто никогда не шел на пулемет. Потом в землянке полкового штаба, Бумаги молча взяв у старшины, Писал комбат двум бедным русским бабам, Что... смертью храбрых пали их сыны. И сотни раз письмо читала людям В глухой деревне плачущая мать. За эту ложь комбата кто осудит? Никто его не смеет осуждать! И не смогла смотреть на творящееся бытие:Судный час Покрывается сердце инеем — Очень холодно в судный час… А у вас глаза как у инока — Я таких не встречала глаз. Ухожу, нету сил. Лишь издали (Все ж крещеная!) Помолюсь За таких вот, как вы, — За избранных Удержать над обрывом Русь. Но боюсь, что и вы бессильны. Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, Не могу, не хочу смотреть!

ПЕШЕХОД: Раз уже зашел на теме разговор по Твардовскому, то вот БАЛЛАДА ОБ ОТРЕЧЕНИИ Вернулся сын в родимый дом С полей войны великой. И запоясана на нем Шинель каким-то лыком. Не брита с месяц борода, Ершится - что чужая. И в дом пришел он, как беда Приходит вдруг большая... Но не хотели мать с отцом Беде тотчас поверить, И сына встретили вдвоем Они у самой двери. Его доверчиво обнял Отец, что сам когда-то Три года с немцем воевал И добрым был солдатом; Навстречу гостю мать бежит: - Сынок, сынок родимый...- Но сын за стол засесть спешит И смотрит как-то мимо. Беда вступила на порог, И нет родным покоя. - Как на войне дела, сынок?- А сын махнул рукою. А сын сидит с набитым ртом И сам спешит признаться, Что ради матери с отцом Решил в живых остаться. Родные поняли не вдруг, Но сердце их заныло. И край передника из рук Старуха уронила. Отец себя не превозмог, Поникнул головою. - Ну что ж, выходит так, сынок, Ты убежал из боя? ..- И замолчал отец-солдат, Сидит, согнувши спину, И грустный свой отводит взгляд От глаз родного сына. Тогда глядит с надеждой сын На материн передник. - Ведь у тебя я, мать, один - И первый, и последний.- Но мать, поставив щи на стол, Лишь дрогнула плечами. И показалось, день прошел, А может год, в молчанье. И праздник встречи навсегда Как будто канул в омут. И в дом пришедшая беда Уже была, как дома. Не та беда, что без вреда Для совести и чести, А та, нещадная, когда Позор и горе вместе. Такая боль, такой позор, Такое злое горе, Что словно мгла на весь твой двор И на твое подворье, На всю родню твою вокруг, На прадеда и деда, На внука, если будет внук, На друга и соседа... И вот поднялся, тих и строг В своей большой кручине, Отец-солдат:- Так вот, сынок, Не сын ты мне отныне. Не мог мой сын,- на том стою, Не мог забыть присягу, Покинуть Родину в бою, Притти домой бродягой. Не мог мой сын, как я не мог, Забыть про честь солдата, Хоть защищали мы, сынок, Не то, что вы. Куда там! И ты теперь оставь мой дом, Ищи отца другого. А не уйдешь, так мы уйдем Из-под родного крова. Не плачь, жена. Тому так быть. Был сын - и нету сына, Легко растить, легко любить. Трудней из сердца вынуть...- И что-то молвил он еще И смолк. И, подняв руку, Тихонько тронул за плечо Жену свою, старуху. Как будто ей хотел сказать: - Я все, голубка, знаю. Тебе еще больней: ты - мать, Но я с тобой, родная. Пускай наказаны судьбой,- Не век скрипеть телеге, Не так нам долго жить с тобой, Но честь живет вовеки...- А гость, качнувшись, за порог Шагнул, нащупал выход. Вот, думал, крикнут: 'Сын, сынок! Вернись!' Но было тихо. И, как хмельной, держась за тын, Прошел он мимо клети. И вот теперь он был один, Один на белом свете. Один, не принятый в семье, Что отреклась от сына, Один на всей большой земле, Что двадцать лет носила. И от того, как шла тропа, В задворках пропадая, Как под ногой его трава Сгибалась молодая; И от того, как свеж и чист Сиял весь мир окольный, И трепетал неполный лист - Весенний,- было больно. И, посмотрев вокруг, вокруг Глазами не своими, Кравцов Иван,- назвал он вслух Свое как будто имя. И прислонился головой К стволу березы белой. - А что ж ты, что ж ты над собой, Кравцов Иван, наделал? Дошел до самого конца, Худая песня спета. Ни в дом родимого отца Тебе дороги нету, Ни к сердцу матери родной, Поникшей под ударом. И кары нет тебе иной, Помимо смертной кары. Иди, беги, спеши туда, Откуда шел без чести, И не прощенья, а суда Себе проси на месте. И на глазах друзей-бойцов, К тебе презренья полных, Тот приговор, Иван Кравцов, Ты выслушай безмолвно. Как честь, прими тот приговор. И стой, и будь, как воин, Хотя б в тот миг, как залп в упор Покончит счет с тобою. А может быть, еще тот суд Свой приговор отложит, И вновь ружье тебе дадут, Доверят вновь. Быть может... 1942 © Александр Твардовский

ПЕШЕХОД: Не знаю правда кто автор:- Ты помнишь ту Войну? - Она Под толщей лет погребена... - Нет. Карту старую раскрой, Седых страниц коснись рукой, Вглядись сквозь времени валы... На острие штабной стрелы Сомкнувши зубы иль крича В ботинках или в кирзачах С винтовкой или с ППШ Бежит, смерть обогнать спеша, Твой стоимённый дед: Иван, Василий, Тихон, Маркиан, Егор, Борис или Кузьма, Иосиф, Аванез, Фома... Бежит за брата, за ребят, За мать, за "завтра". За тебя. Песок горит и сталь ревёт, А он спешит за горизонт. Свинец тяжел. И шаг тяжел. Он добежал. Дополз. Дошёл. Донёс в немеющих руках Стрелу на кончике штыка. Воткнул. Упал. Ни рад - ни зол. Он заглянул за горизонт. Но сталь, как встарь, остра. И боль Не разделить ему с тобой...

ПЕШЕХОД: C.Михалков

ПЕШЕХОД: Послание генералу Власову, и нынешним многим бы пригодилосьclick here А вот некоторые долбо...бы пытаются воспитать поколение обратноеclick here

Людмила: Спасибо этой закладке. Давно имею компьютер, но не подумала, что в интернете можно найти стихотворение, которое я ищу много лет. Еще в институте мне его прочитала подруга, оно меня очень зацепило. Впоследствии, сколько и у кого бы я ни спрашивала - никто его не знал.И вот я его нашла. Написано стихотворение просто и доступно и, по-моему, читать его без слез невозможно. Простите, что я его повторю, чтобы читатели его не искали по всей закладке, очень уж хочется поделиться. И огромное спасибо человеку, который поместил это стихотворение на этой страничке. Спасибо. Третий год у Натальи тяжелые сны, Третий год ей земля горяча — С той поры как солдатской дорогой войны Муж ушел, сапогами стуча. На четвертом году прибывает пакет. Почерк в нем незнаком и суров: «Он отправлен в саратовский лазарет, Ваш супруг, Алексей Ковалев». Председатель дает подорожную ей. То надеждой, то горем полна, На другую солдатку оставив детей, Едет в город Саратов она. А Саратов велик. От дверей до дверей Как найти в нем родные следы? Много раненых братьев, отцов и мужей На покое у волжской воды. Наконец ее доктор ведет в тишине По тропинкам больничных ковров. И, притихшая, слышит она, как во сне: — Здесь лежит Алексей Ковалев.— Нерастраченной нежности женской полна, И калеку Наталья ждала, Но того, что увидела, даже она Ни понять, ни узнать не могла. Он хозяином был ее дум и тревог, Запевалой, лихим кузнецом. Он ли — этот бедняга без рук и без ног, С перекошенным, серым лицом? И, не в силах сдержаться, от горя пьяна, Повалившись в кровать головой, В голос вдруг закричала, завыла она: — Где ты, Леша, соколик ты мой?! — Лишь в глазах у него два горячих луча. Что он скажет — безрукий, немой! И сурово Наталья глядит на врача: — Собирайте, он едет домой. Не узнать тебе друга былого, жена,— Пусть как память живет он в дому. — Вот спаситель ваш,— детям сказала она, — Все втроем поклонитесь ему! Причитали соседки над женской судьбой, Горевал ее горем колхоз. Но, как прежде, вставала Наталья с зарей, И никто не видал ее слез... Чисто в горнице. Дышат в печи пироги. Только вдруг, словно годы назад, Под окном раздаются мужские шаги, Сапоги по ступенькам стучат. И Наталья глядит со скамейки без слов, Как, склонившись в дверях головой, Входит в горницу муж — Алексей Ковалев — С перевязанной правой рукой. — Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене. И, взглянув по-хозяйски кругом, Замечает чужие глаза в тишине И другого на месте своем. А жена перед ним ни мертва ни жива... Но, как был он, в дорожной пыли, Все поняв и не в силах придумать слова, Поклонился жене до земли. За великую душу подруге не мстят И не мучают верной жены. А с войны воротился не просто солдат, Не с простой воротился войны. Если будешь на Волге — припомни рассказ, Невзначай загляни в этот дом, Где напротив хозяйки в обеденный час Два солдата сидят за столом. Еще раз спасибо. Людмила.

Ивваныч: Тронуло. Спасибо!

Кузьмина : Стих: Россия празднет победу! Окончилась жестокая война! С неё вернулись наши деды! И праздник празднует страна! Война была кровавой и жестокой! И много кто погиб на ней! И пулемёты грохотали над Родиной моей! Но всё же празднуем победу! И все кричат Ура страна!

ПЕШЕХОД: Песня о Черных ножах click here

Keto: Валентиныч, а там нот не было?

ПЕШЕХОД: Это из воспоминаний ветеранов, нот не видел Слушай, набрал "музыка Н.Комм" -это оказывается известный человек из Свердловского театра. Может где в Е-бурге и сохранилась вся песня.

ПЕШЕХОД: Как Вам вот это click here

ПАК: ПЕШЕХОД пишет: Как Вам вот этоЯ Мишу Калинкина знаю уже лет 7. Вообще мужик классный, у меня где то даже его стихи есть. Спасибо тебе подсказал где его клипы найти (просто не ожидал).

ПЕШЕХОД: И песенка немецких танкистов click here



полная версия страницы